Дата добавления 10 мая 2015г.

автор: Александр Барков 

Новороссия в моем сердце.  Глава 11.                   История Революции и Войны на Донбассе 2014 год 

 

Глава11. ГАРНИЗОН ОПОЛЧЕНИЯ СЕВЕРОДОНЕЦКА

 

 ОГОНЬ ПО МИРНОМУ СЕВЕРОДОНЕЦКУ

10 июля 2014 года. Обстрел Северодонецка. Луганская народная республика.  Военный корреспондент газеты "Завтра" Александр Барков прибыл в гарнизон ополчения Новороссии городов Северодонецка и Лисичанска. Своими глазами сегодня наблюдал результаты бомбардировки мирного города.

Северодонецк - это промышленный город с населением примерно 120 тысяч человек, расположенный рядом с известным Лисичанском. Известное химическое предприятие ЧАО "Северодонецкое объединение АЗОТ" - одно из крупнейших химических предприятий Украины и Восточной Европы, которое входит в состав химического холдинга OSTCHEM. Производство минеральных азотных удобрений является основным направлением работы этого предприятия.

Сегодня, 10 июля 2014 года, утром в 4.00 несколькими залпами минометной батареи, расположенной в поселке Варваровке рядом с городом Рубежное, были подвергнуты обстрелу окраины Северодонецка Луганской народной республики. Противник использовал минометы или орудия калибра 80 мм или 122 мм.

Утром с 4.00 до 4.45 во всем городе Северодонецк в течение часа раздавалась канонада. От места падения боеприпасов в городе Северодонецк до села Варваровка, где расположены батареи противника, бившие по городу, расстояние составляет примерно 14 км. 

Минометный или орудийный обстрел, как всегда по фашистскому образцу, используемому в Великую Отечественную войну, производился батареей хунты ранним утром, когда жители спали. 

Боеприпасы попали по жилым кварталам на улице Лисичанская, д.5б и ул.Горького, д.45, а также по предприятию ЧАО "Северодонецкое объединение АЗОТ".

Попадания мин или снарядов были в гостиницу "Мир". Разрушена внешняя стена одного из номеров гостиницы, расположенного на втором этаже в правом крыле здания. На асфальтном покрытии дороги рядом с гостиницей миной или снарядом была сделана воронка глубиной примерно 250 мм и шириной примерно 2 м.

Несколько боеприпасов повредило крышу двухэтажного служебного дома автостоянки. В момент обстрела в служебном кабинете находилась служащая - сторож, женщина среднего возраста. По ее словам, она слышала пять разрывов. На стоянке пострадали более десяти автомашин. Особо серьезные повреждения получили микроавтобус белого цвета фирмы "WV" и легковой автомобиль марки "Мерседес".

На улице Горького, дом 45 снаряды попали в жилой трехэтажный дом. Разрывы боеприпасов произвели большие разрушения на втором и третьем этажах одного из подъездов дома. Во время обстрела в доме находились жильцы.

После обстрела пожилая женщина, жительница этого дома, получила сердечный кризис и была вскоре увезена в больницу на машине "скорой" помощи.

Жертв после минометного или орудийного обстрела города Северодонецк 10 июля 2014 года не было.

Планомерный обстрел города Северодонецк ведется войсками хунты начиная с 3 июня 2014 года с целью дестабилизации обстановки в городе и сеяния паники у жителей Северодонецка.

 

ГАРНИЗОН ОПОЛЧЕНИЯ СЕВЕРОДОНЕЦКА

11 июля 2014 года. Гарнизон ополчения Северодонецка, Лисичанска и Стаханова.

Дорога Донецк-Луганск-Северодонецк. На трассе Донецк-Луганск происходит непрерывное движение автомобилей: едут фуры и микроавтобусы с продовольствием, строительными материалами, продуктами жизнедеятельности. Наш авто обгонял несколько раз белый фургон "Луганские деликатесы". На въезде и выезде из почти каждого города на дороге стоят укрепленные блокпосты с вооруженной охраной из ополченцев. Все в зеленой форме. Чувствуется воинская дисциплина. 

Передвижение по республикам, которые находятся в состоянии войны с хунтой, дело небезопасное. Активистов и сторонников ДНР и ЛНР могут подстерегать на дорогах неожиданные эксцессы.

8 июля группа корреспондентов "Завтра" и телеканала "День ТВ" ехала на микроавтобусе с активистами из Днепропетровска, мужчиной и красивой молодой женщиной. В микроавтобусе традиционным элементом "быта" является автомат Калашникова. Авто несется на большой скорости по трассе Донецк-Луганск, на женских коленях - АК-74 без приклада, обращенный стволом к двери, на нем лежит женская белая стильная кожаная сумка, а рядом с сумочкой в тонкой женской руке - стакан каппучино. Наблюдать это как-то непривычно. 

 

В Луганск мы поехали - там должен был появиться Царев или кто-то еще.

Приехав в Луганск, мы ничего там особо не сделали. Царева не было, взяли несколько интервью. Первое - с начальником пресс-службы, который нам обрисовал обстановку. По тому времени относительно спокойно, там их бомбили, но не сильно. Самым интересным местом был поселок Металлист, за который шли бои, и я хотел туда поехать. Мне сказали, что он находится с низине, а на всех высотах сидят снайперы. И без специального обмундирования, бронежилетов и касок, нас туда не пустят. А бронежилета у нас тогда не было в помине. Черный бронежилет с тяжелой металлической плитой появился у нас только в середине июля, где-то Миша раздобыл его у Бородая. Но я настаивал, хоть Миша и говорил, куда ты там поедешь, зачем тебе это надо? Мне порекомендовали присоединиться к группе депутатов, которые ехали из Луганска в Северодонецк. Там был один товарищ, звали его Александр Иванович, мужчина средних лет худощавый малого роста, с пшеничными усами, все время усмехался. Было 4 часа  дня, пошел дождь сильный и наш микроавтобус поехал на большой скорости по таким лужам. Мы все время разговаривали с  Александром Ивановичем, он говорил о проблемах, как у них там в республике, спрашивал, что в Москве творится по поводу них. Мы два часа проговорили о проблемах государственной власти в ЛНР.

Главной проблемой в настоящее время является осуществление организации по взаимодействию военных и гражданских структур Донецкой и Луганской народных республик, а также создание единого командования вооруженного ополчения Новороссии. Последний процесс идет, но не так быстро, как хотелось бы.

Существование отдельных многочисленных воинских формирований, которые были созданы в начальный период гражданской войны, сдерживает создание единого военного руководства Новороссии. Без завершения последнего процесса невозможно проводить работу по планомерным поставкам помощи Новороссии в тех объемах, которые обеспечат значительный перевес сил ополчения на военном театре действий.

 

Из Луганска я был направлен в город Северодонецк, в местный гарнизон ополчения. Этот город находится рядом с Лисичанском, городом, который известен по многим фронтовым сводкам. Когда приехали в Северодонецк, было часов 7 вечера, меня сразу привезли в гарнизон и познакомили с Павлом Дрёмовым.

Мозгового распиарили, а Дрёмова никто не пиарит, может, его час еще не пробил. По потенциальным возможностям он сопоставим с Мозговым, а может и больше. Я наблюдал в гарнизоне, как наказывают казаки плетками провинившихся. Построение - и Павел Дрёмов распекал на нем всех провинившихся и даже не провинившихся, загодя. Причем, голос у него такой мощный, что слышалось во всей округе.

Особенностью территории, где расположен гарнизон ополчения, является то, что окраины Северодонецка и город-спутник Лисичанска Приволье постоянно подвергаются постоянным бомбардировкам начиная с 3 июня. Укрвоенные для обстрела применяют гаубицы 152 мм, минометы "Василек" и "Тюльпан", Д30, гаубицы 152 мм, самоходные артиллерийские установки САУ и системы огня "Акация".

Гарнизон располагался в научно-исследовательском институте, который в советское время занимался электроникой. Там было несколько этажей и на каждом размещались ополченцы. НИИ и завод "Импульс" стоят почти в центре, все знали, где находится гарнизон, для Северодонецка это было типа местного СБУ. Северодонецк относительно маленький город, 100 тысяч или 150 тысяч  человек, СБУ не было, гарнизон находился в этом институте.

Вход в институт, где располагался гарнизон, был обложен мешками с песком, входишь в дверь - там тоже были мешки и стоял немецкий пулемет. Такая местная достопримечательность. Пропусков никто не выписывал, там знали все в лицо друг друга доподлинно, я там тоже примелькался и уже ходил - меня пропускали туда и обратно.

 

Я познамился с Андреем Лавиным, который в Северодонецком гарнизоне заведовал пресс-отделом. Резкий, жесткий, яркий парень. Звезда экрана, способная "пробить" любой экран. Потому что своим словом он действительно сражался. У него были в команде Жека, Юра, Павел, молодой Женя. Юра - бывший мент, много занимался борьбой, кандидат юридических наук. Его брат - адвокат, в Северодонецке его все хорошо знали.

Работа пресс-центра организована строго по-военному, очень хорошо. Знающие свое дело военкоры дают военные сводки на своем участке каждый день. Работает радио "Голос Новороссии". Радиостанция покрывает регион городов Северодонецк, Лисичанск, Рубежное. Это радио слышат на недавно оккупированной территории - в Славянске и Краматорске. Пресс-центр активно сотрудничает с ведущими телеканалами России: ОРТ, ВГТРК, Life News, 1-ый канал и другие. Каждый день ребята пресс-центра выезжают по городам и в окрестности для съемок видеосюжетов с ополченцами, результатов артобстрелов, для интервью с командирами и гражданскими лицами администрации города.

В военное время именно пресс-центр дает полную картину информации о городах, в которых стоит гарнизон. Кроме того, пресс-центр Северодонецка регулярно, два раза в день, устраивает телемосты по скайпу со многими активистами из различных стран мира для поддержки движения Новороссия: Италии, Испании и с российскими городами. Регулярно идут передачи с каналом "Anna-News" c ведущим Сергеем Веселовским.

С 11 по 21 июля я пробыл в Северодонецком гарнизоне близ Лисичанска. Даже повезло однажды попасть на самую передовую под обстрел. В последний день повезло проехаться под истинными бомбежками, такого в Донецке редко вообще кто позволял себе, потому что там на передовую, как правило, не пробьешься, ополченцы стоят, и то - ополченцев тоже не пускают на самую передовую, где передняя линия края.

А Лисичанск - маленький город, сто тысяч жителей, по сравнению с миллионником Донецком Лисичанск и Северодонецк - маленькие города. Сверодонецк знаменит химическим заводом, который сейчас стоит там. Лисичанск - город на холме, старенький, старинный город. Северодонецк построили после войны, а Лисичанск давно там уже. И журналисты там катались где хотели...

 

Депутат нас с Андреем познакомил, я так понимаю, они договорились меня там оставить не на день, а надолго, типа как повезет. И в результате с легкой подачи этого депутата я там просидел почти две недели. И когда я спрашивал потом Андрея, когда я поеду в Донецк, он говорил: ну, сейчас, сейчас, дорога оцеплена... Хотя в то время только-только там какие-то бои за нее шли. Это автобан, Бахмутка, между Северодонецком и Луганском, ее то перерезали, то не перерезали. Но когда ее все-таки перерезали, он сказал: ну, все здесь, куда ты возвратишься в Луганск, здесь пути нет. И, короче говоря, я там остался еще на неделю.

Поселился у Андрея, он жил минутах в пятнадцати от гарнизона, пройти там через скверики. В принципе, город такой, достаточно тихий, спокойный, много магазинов, солнечный. Он жил в блочной девятиэтажке стандартной советской, в двухкомнатной квартире. Мама у него уехала, я поселился в ее комнате. Мы с ним вместе уходили в этот гарнизон и приходили почти вместе. Иногда он давал мне ключи, я один приходил, когда он нес дежурство какое-то там боевое. Питались мы тоже в гарнизоне, иногда покупали что-то в супермаркете. Столовая там рядом была, кормили более-менее нормально, не так, конечно, как в донецком СБУ, но более-менее прилично. Гречневая каша с тушенкой всегда была, суп был. Так как нашего кота любили, добавку давали иногда. Столовая рядом была, поэтому дикторшами в пресс-центре, когда надо было какой-то текст зачитать женским голосом, призывали какую-нибудь девушку, которая работала в столовой. Причем, если голос не нравился, вызывали вторую и она читала то же самое. В Северодонецке телевидения не было, но был узел связи, у них радио было северодонецкое и Андрей много внимания уделял еще и ему. А радиорубка располагалась тоже в этом гарнизоне, они все время вели передачи. Официально они назывались: Пресс-центр армии Юго-Востока, потом - армии Новороссии. Лицом пресс-центра Северодонецка является Дарья Калгина. Телеведущая, активистка пресс-центра гарнизона ополчения Северодонецка. Молодая мама, имеет ребенка. Дарья не осталась равнодушной в тяжелую минуту, встала на защиту интересов молодой Луганской народной республики. Молодая красивая девушка, умеющая увлечь словом, показывает своей деятельностью и убежденностью пример для подражания.

Пресс-центр занимал маленькую комнату, наверное, 16 метров, мы там иногда помещались впятером за длинным столом, на котором были расставлены компьютеры. Причем, народ набивался - кроме представителей пресс-центра, к которому я тоже уже примыкал, заходили многие ополченцы просто посидеть, узнать новости, потараторить. Комната пресс-центра находилась на втором или третьем этаже и выходила окнами на столовую. Из окна пресс-центра удобно было ходить в столовую прямо по крыше. И через пресс-центр проходил весь гарнизон по этой крыше. Крыша была покрыта рубероидом, я не знаю, почему он не порвался, потому что ходили многие. Причем, по несколько раз. Окно было всегда открыто и около окна стоял стульчик, который все бойцы-ополченцы, так это, извиняясь, перешагивали. Поэтому я многих узнал.

А рядом с пресс-центром располагалась комната разведчиков. Разведчики - удалые ребята. Ну как, они не такие разведчики... Не знаю, были ли они профессионалами, но что офицерами - точно. Они ходили не в форме и все время посмеивались. Выйдут такие молодые, ну, не совсем молодые, ребята, начнут что-то обсуждать, потом засмеются: "Ну, это секретно!" и уйдут опять.

Мы контактировали с ними. У нас был кот по кличке Кор. Бело-бежевый, пушистый, кажется, ужасно породистый. По-моему, он пришел из столовой или Андрей его на улице подобрал. А Жека его тоже очень любил. Кот все время спал на столе. А так как столовая находилась недалеко, 20 метров пройти по крыше, то к нам, к этому Кору, стали заходить также и все, кто работал в столовой, всякие поварихи. Кору носили поесть, он был очень популярен. То есть через пресс-центр проходили не только ополченцы. Как только толпа ополченцев уменьшалась, уже к вечеру начинался обратный поток, заходили поприветствовать Кора.

И еще заходили иногда разведчики. Потому что Кор - он убегал именно к разведчикам. Дверь у нас была всегда закрыта, он убегал через окно. А у разведчиков окно было открыто, он забирался к ним через окно. Типа вынюхивал сведения важные. Причем, это была стратегическая разведка фронта, были развешаны карты, и кот промышлял информацией. Как только мы сидим, что-то печатаем, ругаемся, обсуждаем данные, глядим - Кора нет. И минут через двадцать нам стук в дверь: "Возьмите вашу кошку!" И входит разведчик, офицер, неся этого Кора. Мы принимаем этого Кора, закрываем дверь и через полчаса убеждаемся, что Кора опять нет. И опять повторяется ситуация: через 15 минут входит разведчик радостно, опять неся за шкирку этого кота. Что он там делал, не понятно, у разведчиков, но такие круголя по крыше и обратно вытворял каждый день. Почему-то в столовую он не бегал, наоборот, все девки из столовой бегали в нему, а он бегал именно к разведчикам.

Северодонецкий пресс-центр регулярно по скайпу выходил на связь с телевидением. Мы втроем с Андреем и Жекой давали пространные интервью. Рысь потом рассказывала: когда я уехал из Северодонецка и Андрей на очередной сеанс связи вышел один, в течение всей передачи вместо меня на моем стуле сидел белый кот и отчаянно вылизывался...

 

Я со всеми познакомился, ребята были интересные, особенно адвокат, такой солидный, медлительный, проявлял задатки продюсера. Именно он снял фильм, который прогремел на всю Россию, о женском батальоне. Снимали казаков на конях. Чего они не сделали фильм, хотя задумки были? Один раз мы поехали с ними на местную ферму лошадей вместе с бойцами гарнизона. Три бойца взяли автоматы, им вывели скакунов и они начали гарцевать. Наездники были хоть куда, в седлах держались. Причем, там все очень красочно было. Казак в кубанке гладит коня - это, конечно, интересные были кадры. Почему не сняли они сразу фильм - это было обидно. Причем, все совпало так, что до отступления из Лисичанска оставалось два-три дня. Эти ребята, которые снимались, двое, были ранены на блокпосту Рубежное. Так оказалось, я с ними ехал в одном микроавтобусе медпомощи от Лисичанска до Стаханова. Причем, у всех были перебиты ноги. Большие осколочные ранения были от мин. Укры накрывали блокпост...

Лисичанск чем хорош: город маленький, все друг друга знают, там нет проблем с тем, чтобы приехать на какой-то блокпост, поговорить, взять интервью, сделать съемки эксклюзивные. Потому что в Донецке запрещали вообще фотографировать тех ополченцев, которые не соглашались. Это строго каралось. Даже спрашивать у блокпоста и находиться на блокпосту корреспондентам было нельзя. А здесь все это было доступно и все друг друга знали, там все было очень легко. Мы куда только ни ездили. А пресс-центр располагал еще своим автомобилем, "Москвич" такой, и машина была у Павла Корчагина. Мы были очень мобильны. Поэтому за те 10 дней, которые я был в Лисичанске, я насмотрелся гораздо больше, чем в Донецке, сидя в этом ОГА и не имея машины. Даже если ты в Донецке имеешь машину, надо иметь еще ополченца с автоматом, который будет иметь специальный пропуск, с которым не будут, по крайней мере, останавливать машину. А там все было хорошо в этом плане. Поэтому я еще там посидел бы, не будь отступления от Северодонецка.

Еще факт. В Северодонецке находился гарнизон Павла Дрёмова, а в Лисичанске - Мозгового. Мозговой с Дрёмовым были в постоянной соседской «дружеской» вражде - ссоры из-за поставок гуманитарки, ссоры из-за оружия, из-за тактики войны, кому какой участок оборонять. По всему Лисичанску были развешаны большие плакаты Мозгового. И когда северодонецкие приезжали в Лисичанск, то показывали на эти большущие плакаты с Мозговым. Причем, это было летом за две недели до отступления из Лисичанска. Я представляю, как украинские военные, когда вошли туда, с какой злобой они снимали эти плакаты. Я его там не видел, хотя слышал про него очень многое. Северодонецкие холодно относились к лисичанским, хотя дело общее - война. Они не поделили большую фирму. Была фирма "Акцепт", которая располагала большими потенциальными возможностями для телесъемок и организации телевидения. Было много видеокамер, была большая фотолаборатория, много помещений для съемок, фирма располагала отдельным зданием. Сначала северодонецкие договорились с лисичанскими, что Андрей будет там сидеть, делать репортажи, видео снимать. Приехали мы на фирму, со всеми договорились, оставили охрану - одного здорового ополченца. А через два часа охрана наша была снята лисичанскими. Мозговой передумал...

 

Северодонецк - город настолько открытый и маленький, что тебя там знают, любят и уважают сразу. А в Донецке, как только события начались с апреля, город был наводнен зарубежными корреспондентами со всего мира. Причем, когда мы проходили регистрацию, я видел списки. Списки ужасали. Через комнату от нас был пресс-центр ДНР, три большущие комнаты в здании ОГА. Я мельком там глаз бросал на списки журналистов, там было 600 человек, 800 человек, которые проходили регистрацию в месяц. Из БиБиСи, из Рейтера, из всех изданий, какие только возможны. Настолько Донецк был популярен для журналистов. Но их обычно в маленькие города не пускали. А я - пролез...

 

А гарнизон в Лисичанске занимал серое высокое здание, лисичанский радиоузел, ЛРУ. Мы с Андреем туда ездили, познакомились с командиром одного из подразделений. "Полтинник", мужчина средних лет, малого роста, солидный, в тельняшке десантной, с большим кинжалом на поясе. Из некоторых его рассказов, пока стояли с Андреем и с Полтинником и еще одним парнем-ополченцем, вспоминаю про американский танк "Абрамс", разъезжающий под Лисичанском перед позициями ополчения. Про американские вертолеты "Ирокезы", которые поддерживали наступление украинской танковой бригады, прорывавшейся вдоль российско-украинской границы около Дьяково в двадцатых числах июня 2014 г. Про жуткие бои около границы, в которых от пулеметного огня с вертолетов и танковых ударов только на их глазах погибло более пятидесяти ополченцев, а нацгвардейцев - более двухсот...

Пока основные события, большая война, была в Славянске, в северодонецком и лисичанском гарнизоне все только начиналось. Украинские военные делали подготовку к наступлению и больших наступлений не было, были маленькие стычки. В основном было все спокойно. А основные боевые действия - выезжали в сторону российско-украинской границы, где были боевые стычки с прорывавшимися танковыми клинами вдоль границы. И они ездили туда такими маленькими диверсионными группами по несколько человек. Приедут под вечер, уедут утром, там что-то сделают. В основном они занимались разведкой и диверсиями и выполняли защиту на блокпостах. Был пост Рубежное, где через три километра уже стояли украинские военные и между ними были перестрелки.

Потом мне показывал Андрей тогда еще секретные фотографии, как бойцы гарнизона Северодонецка получали пушку. Гаубица, стопятидесятка, по-моему, ее облепил весь гарнизон. Всего на гарнизон была одна пушка и с ней они делали различные вылазки. Ночью эта пушка выезжает в район Золотаревки, которая находится на севере от Лисичанска, делает несколько выстрелов по блокпостам. Потом эту пушку моментально перевозят на другое направление, на северо-западное, например, и там бьют противника. Потом в эту же ночь едут еще ниже с ней, на юг куда-нибудь, и там долбят. И противник недоумевает, откуда у него такие жертвы, и думает, что ополченцы обладают большой мощью. По тем временам одна пушка имела вес, не то что сейчас, когда "Грады" стреляют, одной пушкой никого не удивишь. Но и она приносила свои плоды. И по тем временам эти данные засекречивали. Когда Дремов рассказывал о своих ночных эпизодах с восторгом, где-то там они гаубицей подбили несколько единиц бронетехники, три БТРа, несколько единиц живой силы, то обязательно поправлял: лучше, говорит, написать, что не гаубица, а минометный огонь, минометный... Чтобы противник думал.

Сначала дня три было тихо, потом Северодонецк стали обстреливать все чаще и чаще. Причем, все эти бомбардировки по одному принципу делали. Обстреливали не сами блокпосты, а центр города, причем, наугад. Иногда "Градами", иногда гаубицами, минометами. Мы несколько раз ездили на эти обстрелы. Так как город небольшой, мы там, практически, на этой машине успевали приехать первыми и снять все сливки с этих обстрелов. У нас был раздолбанный "Москвич", серо-синий, заляпанный краской. А водителем был тоже уникальная личность - азербайджанец Фазиль. Он возил ополченцев. Сам он долгое время жил в Москве, потом уехал в Северодонецк, у него умерла двоюродная сестра там, он получал наследство. И в это время грянули события. И он решил остаться. Подружился с ополченцами и работал шофером. Хотя иногда Андрей был им недоволен, не такой расторопный. Такой жилистый, сухощавый, с бородкой седенькой. Всегда любил поговорить, какие ненавистные украинцы, почему они обстреливают город, как он их ненавидит. В открытую беседовал. В ополчение он не вступал, но открыто помогал и его весь Северодонецк знал как Фазиля из гарнизона. Он этим тоже бравировал на блокпостах, проезжал куда ему хотелось.

Однажды мы приехали после обстрела к гостинице "Мир" вместе с Жекой и Виталием, был там такой фоторепортер. Несколько кадров сделали, жителей опросили, потом проехали еще 5 километров к разрушенному дому. Причем, один снаряд угодил прямо в подъезд, как он не попал в квартиру, не понятно. Он перебил бетонные плиты в подъезде. Весь подъезд был разрушен. Войти в него можно было, но на лестничной клетке было так много битого бетона, что там проходить было опасно. Мы начали фотографировать, а народ с этой пятиэтажки прибывал и прибывал. Все были недовольны, что их обстреляли. А так как единственными ответственными за обстрел были мы, ополченцы, представители власти, то к нам начали предъявлять претензии. Это я впервые такое видел. Они сначала начали потихонечку возмущаться. Но там собралась толпа человек 50. И один мужчин стал выступать, почему стреляют именно по нам, а не по блокпостам, почему вы блокпосты размещаете рядом с городом, почему бы вам не убраться в поле, прекратите... И уже пошли такие речи. На что, в общем-то, как-то надо было ответить. Но когда собирается такая толпа... А нас всего было: Фазиль, Жека без автомата, просто в форме, это потом он начал автомат все время брать, и я, "военкор Барков". Что-то мы начали объяснять, я вступил в какие-то переговоры. Меня мужик спросил: вы не здешний, говор не наш? Жека объяснил, что я корреспондент из Москвы.

Но потом напортил все Фазиль. Он начал орать на них, что они не правы и вообще здесь идет война. Тогда все эти мирные жители набросились сначала на Фазиля, который откровенно их посылал. А потом на нас. Толпа начала нас обступать, я уже спиной почувствовал такой холодок, что нас сейчас разорвут здесь. И мы под этими обломками и останемся. Но Жека вовремя подсуетился, дернул меня: давай отступать к машине. И Фазилю сказал: давай заводи машину, уезжаем. Я еще предложил взять этого горлопана, отвезти в гарнизон и с ним разобраться, что называется. Но Жека сказал: сейчас мы увезем его, а жители подумают, что мы его арестовали. Будут говорить, что ополченцы всех арестовывают. Я говорю: а чо, хорошо, не будут возмущаться. В общем, нам пришлось уехать оттуда, и мирные жители - я почувствовал, что это такое. Когда разрушаются их дома, они, естественно, недовольны, не так доброжелательно относятся. Это я почувствовал точно, они становятся опасны.

Когда приехали в пресс-центр, Юра, который был ментом долгое время, сказал: а что, вы поступили почти правильно, но - неправильно. Надо было выхватить этого горлопана из толпы, увезти и прострелить ногу. Сначала резко с ним поговорить, а потом... У милиционеров - у них есть инструкция, как в таких случаях поступать. И я чувствовал, что такая инструкция должна быть, а мы поступаем неправильно, непрофессионально. Вот и Юра сказал, что надо было отделить толпу от горлопана и с ним поговорить. Четкая позиция такая - она иногда спасает. А когда не знаешь, что делать... А у них, оказывается, инструкция есть. Даже можно расправиться с этим горлопаном, но вне толпы. Потому что толпа опасна сама по себе. Причем, у него были инструкции на все случаи жизни, он всегда знал, как надо поступать. Настолько у него была практика жизни, он дослужился до майора и эту кухню знал очень хорошо. А брат его был адвокатом.

 

Так как Дрёмов с Мозговым все время "дрался" - и по поводу боеприпасов, и по поводу вооружения, и по поводу питания, там были стычки, да, наверное, и сейчас есть стычки. Как у всех лидеров. Мозговой - он музыкант профессиональный, потом был строителем. А Дрёмов - он просто строитель, каменщик 6 разряда. Наверное, где-то там были прорабами, поэтому они так... Так как они конфликтовали между собой, то и пресс-службы конфликтовали. Когда был мощный обстрел "Роснефти", мы туда выехали и первые, кого застали, это пресс-службу лисичанского гарнизона. Они ревниво на нас посмотрели, унося с места обстрела болванки "Градов". Во главе группы шла девушка Ольга, она возглавляла процессию, а за ней тащились фоторепортеры с полутораметровыми болванками ракет градов. И косо смотрели на нас как на своих конкурентов. Но так как других гарнизонов со своими пресс-службами там не было, то нам тоже хватало работы и мы сделали очень хороший репортаж с пожарниками. Большая горящая цистерна с нефтью и на фоне тушения пожара пожарник докладывал нам, как они быстро выехали сюда...

 

КОМАНДИР ГАРНИЗОНА ПАВЕЛ ДРЁМОВ

Командиром гарнизона городов Северодонецк, Лисичанск и Стаханов является отважный командир Дрёмов Павел Леонидович. Он является также атаманом казачьего войска. Все ополченцы называют его с любовью: "Командир-батя". До начала военных действий Павел работал на стройке каменщиком 6 разряда в родном городе Стаханов. Мне сказали, что Павел Дрёмов проявляет заботу о больной матери и сестре с двумя детьми, которых она воспитывает без мужа. 

Павла характеризуют знающие его ополченцы: "На посторонних и чужих не кричит, каждого бойца считает родным человеком". Павел имеет большой военный опыт - воевал в Приднестровье.

Павел Дремов. Таким я его увидел в июле 2014 г. в Северодонецке.

По сути, Павел - один из тех, кто стоял у истоков формирования ополчения Луганской народной республики. Когда восставший народ пошел на штурм здания СБУ - Службы безопасности Украины - в городе Луганске 6 апреля 2014 года. Дрёмов Павел был третьим человеком, который зашел в здание и вышел оттуда с оружием в руках. 

После провозглашения Луганской народной республики Павел занимался организацией системы блокпостов в городах, близких к его гарнизону. В беседе он подчеркнул: "Система блокпостов, на которой мы долгое время настаивали, наконец была введена".

Дрёмов Павел командовал своим отрядом в бою 22 мая, который состоялся между городами Рубежное (это около города Лисичанск) и Новодружевск на Томашевском мосту. Укрвоенные атаковали силами полка предмостное укрепление ополченцев.

Бой начался в 16.00, а закончился приблизительно в 21.00, бойцы ополчения отразили несколько атак. Противник не смог прорвать оборону ополченцев. В этом бою погибло семь ополченцев, из которых пять ополченцев были друзьями Павла Дрёмова из его родного города Стаханов.

Эти ополченцы были среди тех, кто первыми штурмовали здание СБУ с Павлом Дрёмовым. Подразделение гарнизона участвовало в боях по обеспечению прохода конвоев с гуманитарной помощью в поселке Дьяково, в оборонительных боях поселка Металлист в пригороде Луганска, занималось разведовательной деятельностью.

Командир Павел Дрёмов говорит: "По вооружению мы проигрываем, но по идеологии мы выигрываем". И продолжает: "Они воюют за 4000 гривен, а мы воюем за идею".

Павел мне сообщил, что 4 июля 2014 года ополченец с позывным "Маршал" из гарнизона Северодонецка сбил из крупнокалиберного пулемета самолет противника Су-25, выполнявший стрельбу по мирному городу СНУРСами (неуправляемыми ракетами). Ополченцы считали эту затею бесполезной. Последующая экспертиза установила, что самолет был сбит именно пулями калибра 7,62 мм пулемета Калашникова ПК.

Когда мы говорили с Павлом Дрёмовым в дневное время 8 июля, к нему обратился ополченец и доложил ему, что поселки рядом с городом Лисичанск Новодружевское и Привольное только что подверглись артобстрелам.

На мой вопрос, что вы хотите пожелать, командир ответил:

- Пожелать, чтобы наше российское государство было едино и могло существовать в тех границах, которые были до распада Советского Союза.

 

СЕВЕРОДОНЕЦКИЙ И ЛИСИЧАНСКИЙ ПЛАЦДАРМ

11 июля 2014 года. Военкор газеты "Завтра" Александр Барков находится в настоящее время в гарнизоне Северодонецка и Лисичанска.

Военная обстановка на Северодонецком и Лисичанском направлении на 11 июля. На 11 июля в районе Северодонецка идет усиление укргруппировки. Бои идут в поселке Белогоровка - от Лисичанска 18 км.

Линия фронта проходит по городам Горловка-Светлодарск-Луганское-Лисичанск-Новодружевское-Приволье-Рубежное-Славяносербск-Счастье. В Новоайдаре идет скопление бронетехники и мотопехоты противника.

В планы хунты входит перерезать главную трассу Бахмутку, соединяющую по прямой Луганск и Лисичанск, отрезать снабжение городов Северодонецк и Лисичанск от Луганска и российской границы, охватить этот Северодонецкий и Лисичанский плацдарм с обеих сторон, осуществить полную блокаду этих городов.

Противник сосредоточил вокруг Лисичанск-Северодонецкого плацдарма 123 единицы бронетехники БТР, БМП, танки, а также около 65 орудий и минометов разного калибра.

За текущие сутки на 11 июля подошла укрбронетехника - два танка, БТР 4 штуки и одна установка системы залпового огня СРЗО "Град" .

Ночью с 10 на 11 июля силы ополчения передали привет укрвойскам, атаковав его боевые порядки.  

На ближайшее время, 12-14 июля, противник должен закончить сосредоточение главных сил группировки и перейти к массированным обстрелам городов Северодонецк и Лисичанск.

Пристрелочный огонь противником был произведен по окраинам города 10 июля.

 

ТАКСИСТ С РУБЛЕВКИ

12 июля 2014 года. На одном из блокпостов познакомили с ополченцем Сергеем, уроженцем Луганской области, г.Стаханов. Сергей не похож на накачанного парня из разведбата. Среднего роста, 57 лет, в очках, волосы седоватые, полноват. Я поначалу отнесся к нему как-то несерьезно.

Потом пообщался с ним и понял: Сергей - убежденный ополченец, метко стреляет, был во многих серьезных боях. Командиры отзываются о нем очень хорошо, как о дисциплинированном отважном бойце.

Идет настоящая гражданская война в Новороссии, возраст, а тем более телосложение - не главное. Главное - сила духа бойцов ополчения.

А сила духа у Сергея есть и огромная!

 

Александр Барков: - Скажите, почему приняли решение пойти в ополчение?

Ополченец Сергей: - Я до 33 лет жил в городе Стаханове. Мне было здесь неплохо, довольно-таки комфортно. Потом поехал в Москву, как все поехали. Понравилось в Москве, остался. Женился. Работал таксистом рядом с Рублевкой, на Рублево-Успенском шоссе.

20 мая 2014 года увидел, как артиллерия стреляет по Славянску. В интернете увидел, как стреляют по городу. Я знал местное население. Сам местный. Не мог я этого понять, как это? Стреляли по мирным жителям города. Поехал в родной город Стаханов. Поехал поступать в ополчение.

- Как вас приняли в ополчение?

- Я был знаком лично с командиром гарнизона Стародонецка и Лисичанска Павлом Леонидовичем Дрёмовым. Он мой земляк по г.Стаханов. Пришел к нему. Он меня вспомнил, узнал. Записали в ополчение. Выдали оружие - СКС, самозарядный карабин Симонова образца 1944 года. До этого стрелял из оружия только три раза. Служил в армии в стройбате. Перед принятием присяги только три раза стрелял. Больше никогда не держал оружия. Сейчас научился и владею. Стреляю метко. (А.Б. - Первые образцы СКС были созданы к концу 1944 году. Коробчатый двухрядный карабин, заряжаемый на десять патронов.)

- Какие обязанности выполняете в ополчении Новороссии? 

- Сейчас на блокпостах стою. Проверяем машины. Был в серьезных боях в Изварино, был в Дьяково. Видел, как нас боятся. Хотя их больше было. Намного больше. Укры - обученные ребята, молодые. Хотя при личной встрече страх у них появляется. Это я видел. Видел обкуренных и обколотых укров, которые с нами воюют. Хотя после подзатыльника что-то в них просыпалось. 

- Как к вашему решению пойти в ополчение отнеслись родные?

- Жена ждет. Сын ждет. Созваниваемся. Очень переживают за меня.

- Расскажите о каком-то боевом эпизоде.

- Задержали одного укра из группы "Айдар". Я смотрю на него - очень подготовленный парень. Повели его на расстрел. Я ему так и так говорю - ничего не хочет понимать. Я так чисто по-мужски дал ему затрещину. Потом крест с его груди сорвал: "Ты не имеешь права крест носить. Мы за крестьянскую религию. А ты воюешь со своим народом!" Айдаровец поник, стал пощады просить. Дали ему прикладом как следует. Ничего. Подлечится. Молодой еще укр. Ну, вроде никого не убивал он. Может, у него все нормально будет. Жить оставили...

- Что хотите пожелать Новороссии?

- Я желаю полной победы. Никаких половинчатых договоров. Не хочу больше крови. Люди не знают, что это такое. Я видел.

 

...Нацгвардейцы не берут в плен наших, наши - их. Скобарь мне говорил в 20-х числах июля: в плен берем только срочников и никогда - нацгвардейцев...

 

ЗАМКОМРОТЫ ВАСИЛИЙ

12 июля 2014 года. Командир гарнизона познакомил с ополченцем Василием, отличившимся в недавних боях под населенным пунктом Дьяково около границы. Василий - коренной северодончанин. После этого боя 20 июня Василий помог двум раненым ополченцам добраться в расположение своего подразделения. Они добирались двое суток под пулеметным огнем, два раза их обстреливали с вертолетов. Посадки неоднократно прочесывали пехотинцы хунты. При выходе Василием был обстрелян из подствольника и уничтожен пулеметный расчет.

 

Василий рассказывает: Засада. Первый день. Бой у границы.

"Когда шли с отрядом, попали в засаду, связи не было. До границы 600 метров. Рядом одного нашего казака вражеский снайпер убил прямо в сердце. Разорвалась граната и боец-ополченец, молодой паренек, получил ранение в ногу. От его ботинка при этом оторвалась стопа, все пальцы ног начали кровоточить. Вся нога в осколках мелких. Передвигаться ополченец не мог. Дальше с тыла подошли БМП укропов - две штуки. Отступать начали наши, отступать. Появились "двухсотые".

Я взял раненого паренька крепко за поясной ремень и мы потянулись в посадку. БМП начал расстреливать посадку. Мы залегли. Через некоторое время показалась над головами "восьмерка" - укрвертолет МИ-8 - и начала крошить все подряд. Я был в Приднестровье. Всякого там нагляделся, но такого не помню.

Нет, я, Сань, не вспоминал свою жизнь и не думал ни о чем в это время, думал только, как нам вместе с пареньком выйти к своим. Мозг отключился. Ждали, пока зачистят всю "зеленку". Пошла техника укров тогда. Наши отступили. Вот они, красавцы. 20 штук укр-БМП. Идут через два метра. БМП прошли. 

Стемнело. Недалеко от нас приземлился укрвертолет. Два ПКС заработали. 

(А.Б. - ПКС - Пулемет Калашникова ПКС на станке 6Т2 конструкции Саможенкова). РПГ (ручной гранатомет) гранаты кидали. Чистили "зеленку".

Дым поднялся, взлетел МИ-8 над головой. Справа в ночи у него фонарь светит. И так мне хотелось вдарить по нему. Азарт разыгрался. "Шмель" сбоку, за спиной СКС. (А.Б. - СКС - самозарядный карабин Симонова обр. 1945 года). (А.Б. - Гранатометы "Шмель" и в настоящее время состоят на вооружении Российской армии и иных силовых ведомств.)

Только потянулся, хотел ударить. Рука в ремнях запуталась. Не стрелял. Отцепляю с бедра. А так - лупанул бы, конечно.

Героизма после 93-го не было. Не суетился, верил, что будет все нормально.

Снайпера заработали. Проползаем. Давай выбираться.

 

Звонит командир-атаман. Отвечаю ему: "Будем выбираться!"

Пошли посередине поля. В стороне от нас, 250 метров, лупанули трассерами в ночь с левой стороны. По пшенице.

Чуть прополз к нему. Первой гранатой из подствольника промазал. Второй гранатой было видно, что попал в расчет пулемета. Граната разорвалась - пулемет с позиции выкинуло вверх влево, приподняло на два метра.

Потом мы поползли.

Дальше на нас с пареньком выскочил еще один наш раненый паренек из Волгограда. "Я - свой!" - негромко кричит нам. А у него пулей пробило плечо. Втроем стали выбираться.

Вдруг белая ракетница вверх в темноте взлетела. То ли наши, то ли укров собирают.

Мобильная связь начала работать.

С Дьякова заходили. Вдоль - снайпера стреляли. ПКС лупили.

Очень хотелось курить. Из сухих листьев свернул самокрутку. Еще чувства обострились - проснулась любовь к женщине. 

Всю следующую ночь шли. Бандана у меня на голове вся мокрая. Наткнулись на болото. Далее была еще засада. Причем укрпехота, несколько укров, видимо, замешкались. Нас пропустили, потом увидели и начали бить вслед - по спинам.

Затем снайпер заработал, но мы уже вышли из зоны. Прохожу метров 50, обернулся - друг к другу шепотом. Смотрю - двое укров на подъем идут. Саданул по ним из АК. Обоих скосил. Вперед, вперед, и курить хочу как скотина. Надо больше. Пошли, пошли. Добрый привет.

 

Ночь. Встали на ночлег. Слышу во сне, парень говорит: "Вась, ты - храпишь!" Утром проснулись. Слышим, "66-ой" ползет по просеке. УАЗик можно расстрелять было. 

Второй день. Далее наш "Град" стал работать по укрколонне. Связь снова заработала. Сказали по рации, что атаман четыре раза ходил с парнями на наши поиски. Карт у меня и парней нет, местность неизвестная. Где мы там? Бинокль был бы. Это посадка. Ночь. Еще ночь наступила. Двое суток не курил. Из сухих листьев самокрутку сделал.

Атаман по связи говорит: "Вась, мы тебя не можем найти." А мне хочется - "курить и женщину". По ночи двигаемся. Паренек, который с ногой раненый, хотел осколки из ноги вытаскивать. Но я его отговорил - вдруг кровь не остановишь.

Где свои, где чужие? Мы уже в конце посадки были. Стою жду. 

Вдруг сзади меня шорох и отчетливые шаги - туп, туп, туп... Прямо за моей спиной. Вот здесь я напрягся - душа, как говорится, в пятки ушла. Оборачиваюсь. Рука сама дернулась. Хотел срезать. Резко обернулся - смотрю, нет никого. Потом взгляд вниз - на земле стоит здоровенный... Ёжик... Итить... Стоит и на меня смотрит, улыбается. Вот этого ежа я никогда не забуду. Вот он - ёжик - страху нагнал. 

Прошло еще тридцать минут. Наконец, показались наши из отряда - Костя и Юра. Первое, что спросил у своих - закурить у них. Закурил, наконец, чуть ли не две сразу.

Взяли вместе, потащили наших раненых парней. Загрузились в нашу машину "Жигули-копейку" - 6 человек. В багажник сзади Костя забрался. И пулей отсюда! Влетаем в Дьяково. "Паша, все, я вышел, все нормально!" 

 

В Напольное заезжаем через границу. Эвакуировались с двумя "трехсотыми".

И тут Саша из нашей роты меня поразил, говорит на ухо: "А мне на работу надо заступать к вечеру, а у меня денег нет!"

Прибыли в расположение. Наконец, мы пробились, мы вышли к своим. Как только добрался до нашего отряда, командир гарнизона, атаман, сказал: "Василий, вы - последние. Мы уже уходить хотели отсюда"...

 

Комментарии

Николай Асташкин 13.07.2014 02:49

Василий - мужик ГЕРОЙСКИЙ, а главное, НЕ паникующий! 

 

Дата добавления 10 мая 2015г.

автор: Александр Барков 

Новороссия в моем сердце.  Глава 11.                   История Революции и Войны на Донбассе 2014 год 

(продолжение следует)